Главный "Мистер Икс" Кузбасса

Олег Брылёв о сцене, актёрском поиске и главной женщине своей жизни

В минувшую среду, 27 марта, в Музыкальном театре Кузбасса состоялся совместный концерт-мистерия Олега Брылёва и Елены Ермониной «Гимн жизни и любви». «Завораживающее, по-настоящему красивое и достойное исполнение замечательных артистов. Великолепная скрипка, проникновенный вокал, действительно мистерия, пробуждающая целую гамму чувств!» - так отзывались зрители о происходившем действе. Не удивительно, что именно им было доверено выступить на сцене Музыкального в День театра.

Я решила напроситься к творческой семье на чай, чтобы подсмотреть, в чём секрет гармоничного сосуществования самого харизматичного баритона и самой красивой скрипки кемеровской оперетты. (Один секрет могу открыть сразу – дома артисты такие же искренние и душевные, как на сцене).

Олег и Елена радуют кемеровскую публику с 2004 года. Они приехали в Кузбасс из Красноярска уже сложившейся семьёй, получив основательное музыкальное образование и опыт работы в разных театрах страны.

Олег, большинство вокалистов рассказывают, что знали о своём предназначении с детства. Каким был ваш путь к сцене?

Олег Брылёв (О. Б.): Я родился в Бурятии, в г. Улан-Удэ. Профессиональных музыкантов в семье не было, а потому я и представить не мог, что театр может стать делом всей жизни. Наверное, была какая-то убеждённость, что увлечениями мужчины могут быть футбол, хоккей, мальчишеские драки, в конце концов. И я больше пропадал во дворе за этими настоящими мальчишескими занятиями и спортом. Но петь любил всегда! Любили петь в домашней обстановке и родители, потому, когда я поступил на подготовительные курсы и освоил баян, самозабвенно выступал на семейных праздниках под всеобщее одобрение гостей и родни. А вот в подростковом возрасте решил, что деваться некуда – петь так петь. Поступил на дирижёрско-хоровое отделение, а после перерыва на службу в армии восстановился и параллельно поступил на вокальное.

Елена Ермонина (Е. Е.): Олег будет скромничать, но стоит сказать, что он сам научился играть на гитаре, баяне, духовых инструментах, а программу музыкальной школы – и нотную грамоту, и фортепиано – освоил экстерном. Спустя год он уже играл «Лунную сонату» Бетховена – то, чему учатся на протяжении нескольких лет. У него вообще очень правильный, жаждущий развития ум. Консерваторию он заканчивал уже будучи востребованным артистом – хотел получить максимум профессиональных знаний.

О. Б.: Да, так получилось, что мне часто приходилось учиться на практике. Сначала в хоре Академического оперного театра Бурятии, затем в качестве солиста. Символично то, что моей первой сольной партией стала партия Эдвина о оперетте Кальмана «Сильва». Именно она дала толчок моему переходу от оперы к оперетте. А вот как раз для оперетты мало иметь красивый голос. Музыкальный спектакль - это синтез жанров. Здесь недостаточно точно петь, важно двигаться, давать эмоции, органично взаимодействовать с партнёрами и зрителями, а главное, делать всё убедительно и с внешней лёгкостью. На первых порах я чувствовал некоторую неуверенность именно в этом и перестраивался уже в процессе, учился на примерах мастеров. Например, уже будучи артистом Музыкального театра Кузбасса, я подсматривал за работой таких мэтров, как Валерий Фёдорович Титенко. Наблюдал за эмоциями, манерой подачи и уже на основе этого выстраивал своих персонажей, искал свой стиль.

Коллеги и поклонники отмечают, что Олег Брылёв очень органичен как в ролях классического репертуара, так и в комедийных, требующих острой характерности и чувства юмора. Он безусловно одарён как драматический актёр, а после его Троекурова в мюзикле «Дубровский» и те, и другие сошлись во мнении, что артисту подвластно всё. Тем интереснее, что на мой вопрос о том, какие роли для него наиболее комфортны, артист ответил, что не ищет профессионального покоя.

О. Б.: Когда я работал в Бурятском оперном театре, мне поступило предложение переехать в Железногорск. На тот момент это была отличная возможность вырасти, и я решил «либо пан, либо пропал». Просто не имел права стоять на месте! Так, в 2001 году я начал работу в Железногорском театре оперетты, спустя три года, получив предложение от Владимира Иосифовича Юдельсона, так же долго не думая, приехал в Кемерово.

Точно так же я берусь за роли, не боясь пробовать новое и каждый раз бросая вызов себе самому. Артист вообще обязан быть в постоянном поиске. Это работа 24 часа в сутки: ты подмечаешь во всём, что тебя окружает, мелочи и нюансы, которые можешь взять на вооружение, обдумываешь какие-то новые приёмы, прорабатываешь ходы.

А как часто приходится оценивать то, что уже сделано?

О. Б.: Постоянно! Работа над ошибками проходит после каждого спектакля. Но здесь очень важно не скатиться до самоедства и уж тем более ни в коем случае не давать ошибкам выбивать тебя из рабочего процесса. Особенно во время спектакля. Актёр ведь должен не только играть свою роль, он должен отыгрывать её вместе с партнёром, чувствовать его и полноценно проживать каждую реплику. Бывает так, что зритель даже не заметит, что ты сработал не так, как хотелось бы, но ты это видишь и обязан видеть, чтобы не допускать ошибок впредь. Критика к себе должна сохраняться на протяжении всей профессиональной жизни. Но вот показать это зрителю ты не имеешь права.

Е. Е.: Для артиста важно быть самокритичным, а это дар, который даётся не каждому. Важно, когда актёр ставит задачу не показать себя зрителю, а подарить себя ему. И именно на зрителя он должен ориентироваться прежде всего.

А можно ли полностью отдаваться на суд зрителям? Ведь большинство судят, исходя из принципа «нравится/не нравится»…

Е. Е.:  Зритель – критерий творчества. Но нельзя рассчитывать на дешёвый успех и, обольщаясь этой любовью, занижать планку.  Публика очень тонко чувствует фальшь, а настоящая отдача артиста всегда найдет отклик в душе и сердце зрителя.

О. Б.: Зритель ведёт актёра. Именно он указывает, куда двигаться дальше, и здесь очень важно поймать контакт с публикой. Отчасти именно поэтому я люблю работать с детьми. Эту публику точно нельзя обмануть, при этом если ты подходишь к роли со всей серьёзностью, отдаёшься происходящему действу, то и реакцию получаешь искреннюю. Дед Мороз ведь у всех разный получается, правда? И сценарий здесь ни при чём. Я показываю его детям таким, в какого верю сам – величественного, громогласного, а вместе с тем доброго, в чём-то наивного, глуховатого, смешного и близкого детям ребёнка в теле старика с бородой. И это каждый раз вызывает кучу неподдельных эмоций!

Е. Е.: Был интересный случай, который отлично показывает, как убедительна игра Олега. Малыш несколько раз начинал рассказывать стихотворение Дедушке и никак не мог закончить, прерываясь на то, чтобы потрогать его и вновь и вновь удивиться: «А ты и правда настоящий!»

Можно устать от такой самоотдачи? Случался в жизни момент, когда вы жалели о выбранной профессии, хотелось всё бросить и переключиться на совсем другой вид деятельности?

Е. Е.: Я уверена, что если человек на своём месте, то он не может найти покой в чём-то другом. Творчество – не разменная монета!

О. Б.: На этапе становления я, конечно, и сомневался, и с долей зависти поглядывал на сверстников, у которых всё сложилось в их далёких от творчества карьерах. Но мой характер просто не позволил сдаться. 

А если говорить о выгорании… В истории масса примеров, когда актёры сгорали на своей работе. И моменты отчаяния случаются у всех, я не исключение. Я не так давно начал понимать разницу между тем, как сыграть роль, и тем, как преобразиться в того, кого ты играешь. Здесь сложен и момент входа в образ, и момент выхода из него. Это тот самый секрет, когда ты не играешь дурака, а становишься на время спектакля этим самым дураком. Главное, не задержаться в этом образе. (Смеется). Но замены тому, что даёт космос под названием сцена, нет! Когда я примерил шкуру драматического актёра в спектакле «Человек и Джентльмен», я ещё раз прочувствовал, насколько сложна наша профессия. Но в этом и весь кайф – профессия артиста бесконечна! Ты обязан непрестанно искать и умереть всё ещё неудовлетворённым – только тогда от тебя есть толк.

Е. Е.: Эта роль («Человек и джентльмен») диаметрально противоположна тому, что привыкли видеть поклонники Олега Брылёва. За такие сюрпризы он и любим публикой – умея оставаться породистым, достойным артистом, он не перестаёт удивлять и расти от образа к образу.

Говоря о зрителях, откройте мне большой театральный секрет. Технически есть разница - работать на полный зал или на половину?

О. Б.: Любой артист работает ради эмоций, и чем больше концентрация их в зале, тем больше удовлетворения ты получаешь от выхода на сцену. Но это субъективно. А вот с технической и профессиональной точки зрения разницы нет абсолютно – артист обязан одинаково отдаваться и на полный зал и даже десятку зрителей.

Существует в актёрской среде некая соревновательность – кому больше цветов досталось, кого больше упомянули в соцсетях?

Е. Е.: Зрители «голосуют» билетами. Любому артисту приятны цветы, но лучше, если зритель позволил себе хорошее место и в полной мере насладился спектаклем. Постоянный зритель, которого ты знаешь в лицо, – вот истинная ценность!

А насколько болезненно вы относитесь к критике?

О. Б.: Меня скорее заденет равнодушие. Да и критика ведь бывает разной. Хорошо, если она профессиональна и объективна, но ведь бывают и злопыхатели, чего греха таить, которые любят чиркануть гадость «из-за кустов». Хотя, если уж я избрал такую профессию, то должен быть готовым ко всему.

Е. Е.: Любая, даже неадекватная критика даёт толчок к самосовершенствованию. Из этого нужно извлекать урок и накапливать опыт.

Елена, а вы критикуете супруга? В вашей семье принято давать профессиональные советы?

Е. Е.: С критикой в семье у нас всё в порядке, впрочем, как и с самокритикой. Ведь кто лучше скажет правду, если не близкий человек?

О. Б.: Муж голова, а жена шея. Но я люблю, чтобы шея поворачивалась плавно. (Смеётся). А если серьёзно, у меня нет причин не прислушиваться к Лене. Она отличный музыкант – имеет очень хорошее образование, училась у лучших педагогов. Она - профессионал с огромной практикой работы с оркестром и певцами в театре, руководила Камерным оркестром. Лена по-настоящему любит свой театр и неравнодушна ко всему, что происходит на сцене. Так кому доверять, если не ей? Лена сыграла немалую роль в моём становлении как артиста, певца. Мы ведь даже учились в одной консерватории! Она здорово меня поддерживала и поддерживает, и если что-то говорит, то её мнение всегда очень точно. У нас сложился полноценный творческий дуэт, а вернее, трио. Наша дочь Соня 5 лет играла в мюзикле «Алые паруса», а на данный момент занята в нашем концерте «Гимн жизни и любви». Мы работаем вместе на сцене и идём бок о бок по жизни. А Лена… можно сказать так - она подобрала ко мне ключик. (Улыбается).

Сейчас у вас есть роль мечты?

Е. Е.: Олегу многое по плечу. Мне кажется, что на данном этапе в его галерее нет образа, близкого его психофизике. Так, ему очень бы подошёл героико-романтический или даже трагедийный образа (Сирано де Бержерак, Рязанов в «Юнона и Авось»). Есть огромное наследие мировой культуры. (Улыбается). Дело за малым, но ведь всегда именно этого пустячка да недостаёт.

О. Б.: Я готов примерить на себя любую маску, особенно, если это будет под руководством интересного режиссёра и настоящих профессионалов своего дела.

Олег Брылёв не коренной кемеровчанин, но представить Кемерово и Музыкальный театр Кузбасса без него уже невозможно. Конечно, я пожелала ему ярких ролей, новых поводов для поиска, но главное, чтобы та удивительная атмосфера творчества и взаимопонимания, которая царит в доме Олега Брылёва и Елены Ермониной, оставалась неприкосновенной, несмотря на любые страсти на сцене.  

Виктория Жалуманова.

Фото из архива Музыкального театра Кузбасса им. Боброва.